Мономиф: странствие. Мономиф это

Мономиф - это... Что такое Мономиф?

Понятие мономиф или единый миф впервые использовал Джозеф Кэмпбелл, заимствовавший термин из романа Джойса «Поминки по Финнегану». Под мономифом он понимал единую для любой мифологии структуру построения странствий и жизни героя. По его мнению, в любом из известных нам мифов герой проходит одни и те же испытания, один и тот же жизненный путь. Одна и та же мифологема характерна как для Древней Греции или Скандинавии, так и для индийской мифологии.

Структура мономифа

Согласно Дж. Кэмпбеллу, герой проходит несколько стадий путешествия, прежде чем миф достигает своего апогея, прежде чем герой становится героем.

Сепаративная стадия

Сепаративная стадия (стадия расставания) — это выход из прежнего социального или иного статуса, отход от культурных функций, разрушение социальной роли. В мифе это символизируется уходом, бегством, странствиями и скитаниями героя. Перед этим он слышит призыв к этим странствиям; и внемлет ли он ему или нет, но это всегда начало мифа. Типичная форма такого призыва — известная сказочная присказка-предупреждение на перепутье, предоставляющая выбор: «Направо пойдешь — жену найдёшь, налево — коня потеряешь, прямо — сам пропадёшь» (имеющая разнообразные варианты).

Лиминальная стадия

Вторая, лиминальная стадия, представлена пересечением границ, пребыванием в необычном промежуточном состоянии. Подобное состояние маркируется слепотой, молчанием, наготой или нелепыми одеждами и так далее. Лиминальность всегда сочетается с оторванностью от мира людей, человек в это время воспринимается как живой мертвец, которому предстоит новое рождение или перерождение в виде царя, властителя или бога.

Концом любого мифа или мифологической истории является возвращение героя к Axis Mundi, Пупу Земли. Конец мифа — это смерть героя, когда из его тела создаётся новый мир или, по крайней мере, происходит пересотворение мира, то есть уничтожение всего хтонического и возведение героя в сонм богов.

Мономиф как универсальный миф

Подобное определение мономифа по отношению к современной культуре не является полным. Мономиф — это не только единый архетип для всех народов, но и единый, универсальный миф. В этом смысле мономиф появляется ещё во времена Древней Греции, когда культ Изиды начинает распространяться по всему Средиземноморью. При этом миф не только изменяется под воздействием тех культур, в которые он попал, но и со временем начинает приобретать общие черты для всех культур, стирая тем самым границы между ними.

Сегодняшние мифы

Являясь частью культуры, общества и науки, миф не исчезает. Хотя в различное время отношение к нему было не одинаковым. М. Вебер говорил: «В развитии человечества происходит расколдовывание мира». Тем самым он хотел показать, что магические идеи лишаются своего ореола, поэтому отношение человека к миру становится всё более рациональным. Позднее Дерфер и Нестле вывели теорию «от мифа к логосу». Они полагали, что миф — это вымысел, на смену которому приходит разум, и считали, что критическим продолжением мифа является философия. Но в скором времени стало понятно[кому?], что миф не исчезает, причины этого есть то, что философия заимствует основные темы у мифа и то, что человечество никогда не сможет отказаться от родовых интуиций[источник не указан 1173 дня].

Также человек не «расколдовывает» мир, как полагал М. Вебер, а «переколдовывает» его, создавая всё новые и новые мифы (по сути являющиеся бесконечными вариациями старых, все мифы сводятся к ограниченному числу архетипов). Говоря словами А. М. Пятигорского, «человек, пробивая крышу одного мифа, оказывается в подвале другого».

Современными мифами становятся реклама, кинематограф, политика и консистентные базы данных.

См. также

dic.academic.ru

Мономиф — WiKi

Сепаративная стадия

Сепаративная стадия или стадия расставания — это выход из прежнего социального или иного статуса, отход от культурных функций, разрушение социальной роли. В мифе это символизируется уходом, бегством, странствиями и скитаниями героя. Перед этим он слышит призыв к этим странствиям; и внемлет ли он ему или нет, но это всегда начало мифа. Типичная форма такого призыва — известная сказочная присказка-предупреждение на перепутье, предоставляющая выбор: «Направо пойдешь — жену найдёшь, налево — коня потеряешь, прямо — сам пропадёшь» (имеющая разнообразные варианты).

Лиминальная стадия

Конечная стадия

Современными мифами становятся реклама, кинематограф и политика.

ru-wiki.org

Что такое МОНОМИФ - простой ответ что это значит, примеры, смысл

Мономиф или простыми словами «путешествие героя» — это термин, используемый для описания основного повествовательного паттерна (клише), который обычно встречается во многих мифах или рассказах по всему миру.

Происхождение термина – мономиф.

Впервые термин «мономиф» был использован и описан Джозефом Кэмпбеллом в его книге «Герой с тысячей лиц». Кэмпбелл отметил, что многочисленные мифы из разных регионов и исторических времен имеют некоторые фундаментальные и схожие этапы и структуры. В целом, он определил, что любая из историй о героических приключениях делится на три основных акта включающих в несколько важных шагов.

3 акта (этапа) мономифа.

Первый этап называется отъездом.

Он начинается, когда герой осознает мир за пределами области, где он жил всегда. Обычно герой получает задание от посланника, который выступает в качестве проводника. Хотя герой может отказаться от выполнения задания, но в итоге он все ровно будет вынужден согласится. На это могут повлиять трагические или сверхъестественные события.

В самом начале путешествия, герой может встретить посланника или мудреца, который даст ему магические силы, оружие или ценные наставления. Далее следует этап встречи с первой преградой в виде какого-то хранителя врат или чего-то подобного. Пройдя данное испытание, герой остается один на один с новым миром.

Второй этап мономифа называется инициацией.

В новом мире герой сталкивается с рядом проблем или задач, которые делают его более уверенным в себе, полируют навыки и формируют характер. Мужской герой, вероятней всего, встретит женщину, которая подарит ему любовь и позволит преодолеть последние сомнения в отношении цели похода.

На этом этапе герой может встретить отца или мать, с которыми он должен примириться, чтобы понять самого себя. В результате этих встреч, герой достигает нового понимания цели жизни и самого себя. Он становится самоотверженным человеком, который больше беспокоится о других больше чем о себе.

Последним этапом мономифа является возвращение.

После выполнения задания, герой начинает обратный путь домой, обычно сопровождаемый приобретенными друзьями. По возвращении герой уравновешивает свой ум и характер, понимая различия между его домом и остальным миром.

Мономиф, структура или основные шаги.

Обычный мир. В данном шаге нас знакомят с героем, его бытом, задатками характера и личности.
Призыв к приключениям. Что-то встряхивает обычный мир героя заставляя его отправится на встречу приключениям.
Сомнения. Герой чувствует страх перед неизвестным и пытается уклонится от приключения.
Встреча с наставником. Герой встречает опытного путешественника, который дает ему или ей тренировку, снаряжение или совет, которые помогут в путешествии.
Пересечение порога. Герой покидает родные края и вступает в новый неизведанный мир.
Враги и друзья. Герой изучает новый мир. Знакомится с врагами и заводит союзников.
Поход. Герой и новообретенные союзники готовятся к выполнению главной задачи.
Испытание. Герой сталкивается со смертью или величайшим страхом.
Награда. Герой овладевает сокровищем.
Дорога домой.
Осознание. Герой осмысливает все что с ним произошло и то как оно на него повлияло.

Финальное решение. Герой, обладающий невероятно ценным сокровищем или артефактом, решает, что ему делать. Остаться дома или снова отправится в путь.

В итоге, хотелось бы отметить, что, если вы возьмете любую современную историю о героических приключениях, вы обнаружите, что она все также состоит из вышеперечисленных клише.

chto-takoe.net

Мономиф — Википедия (с комментариями)

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Структура мономифа

Сепаративная стадия

Лиминальная стадия

Мономиф как универсальный миф

Сегодняшние мифы

Являясь частью культуры, общества и науки, миф не исчезает. Хотя в различное время отношение к нему было не одинаковым. М. Вебер говорил: «В развитии человечества происходит расколдовывание мира» (см. снятие у Гегеля). Тем самым он хотел показать, что магические идеи лишаются своего ореола, поэтому отношение человека к миру становится всё более рациональным. Позднее Дерфер и Нестле вывели теорию «от мифа к логосу». Они полагали, что миф — это вымысел, на смену которому приходит разум, и считали, что критическим продолжением мифа является философия. Но в скором времени стало понятно[кому?], что миф не исчезает, причины этого есть то, что философия заимствует основные темы у мифа и то, что человечество никогда не сможет отказаться от родовых интуицийК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3288 дней].

Современными мифами становятся реклама, кинематограф и политика.

См. также

Напишите отзыв о статье "Мономиф"

Отрывок, характеризующий Мономиф

– Нет, недавно… – Что он вам нравится? – Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом. – Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте. – Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья. – Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.] – Он ездит к ним? – Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя. – Нет, – сказала княжна Марья. – Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер. – Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!» – Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер. – Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?… – Что вы, что с вами, княжна? Но княжна, не договорив, заплакала. – Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала. Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном. – Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь. – А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой. – Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать… Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал. – Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась». – Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался. – Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.

wiki-org.ru

Мономиф | The Elder Scrolls Wiki

Мономиф (ориг. The Monomyth) — книга в нескольких играх серии The Elder Scrolls.

Местонахождение Править

В The Elder Scrolls III: Morrowind Править

В The Elder Scrolls V: Skyrim Править

«В Мундусе конфликт и неравенство несут изменение, а изменение — самая священная из Одиннадцати Сил. Изменение — это сила без цели или источника». — Оэгнитр, Таэритэ, Орден ПСДЖЖЖЖ

Eсли сказать простым языком, раскол в мировоззрении людей и альдмеров коренится в отношениях между смертными и божественным. Люди в скромности своей считают, что были созданы бессмертными, тогда как альдмеры полагают, что ведут свое происхождение напрямую от них. Различие может показаться незначительным, но оно задает окрас всем прочим расхождениям в мифологиях.

Все тамриэльские религиозные мифы имеют одинаковое начало. Как у людей, так и у меров, все начинается с дуализма Ану и Его Другого. Эти парные силы называют по-разному: Ану-Падомай, Ануиэль-Ситис, Ак-Эль, Сатак-Акел, Есть — Не Есть. Ануиэль — это Вечный Невыразимый Свет, Ситис — Разрушительное Неописуемое Действие. Между ними — Серое-Быть-Может («Нирн» на языке эльнофекс).

В большинстве культур Ануиэля чтят за его роль в действиях, приведших к рождению мира, однако Ситиса уважают больше как инициатора действий. Ситис, таким образом, является Изначальным Создателем, сущностью, самой своей природой вызывающей непродуманное изменение. Даже хист признают эту сущность.

Ануиэль также ассоциируется с Порядком как противоположность Ситиса-Хаоса. Возможно, смертным легче постигнуть изменение, нежели совершенный покой, ибо Ануиэля нередко задвигают на мифический задний план причуд Ситиса. В йокуданских сказках, одних из самых красочных в мире, Сатак упоминается лишь несколько раз как «Жужжание» — сила столь постоянная и повсеместная, что её почти невозможно заметить.

Так или иначе, от этих двух сущностей произошли эт'Ада, или Изначальные Духи. Для людей эти эт’Ада — боги и демоны, для альдмеров — аэдра/даэдра, или «предки». Эти эт'Ада входят во все пантеоны Тамриэля, хотя сами божественные перечни различны у разных народов. В каждом из этих пантеонов, впрочем, есть подобные Ану и Падомаю архетипы Бога-Дракона и Пропавшего Бога.

Бог-Дракон и Пропавший Бог Править

Бог-Дракон всегда ассоциируется со Временем и повсеместно почитается как «Первый Бог». Его часто называют Акатошем, «который, воспарив над Вечностью, дал бытие дню». Это главный бог Сиродильской империи.

Пропавший Бог всегда ассоциируется с Планом Смертных и играет ключевую роль в расколе между людьми и альдмерами. Эпитет «пропавший» относится либо к его отсутствию в пантеоне (невероятная вещь, которая объясняется разными причинами), либо к отнятой у него другими бессмертными «божьей искре». Его обычно именуют Лорханом, и имени этому сопутствуют как проклятья, так и прославления.

Итак, Тамриэль и План Смертных ещё не возникли. Изначальные Духи по-прежнему тешатся в Сером-Быть-Может. Некоторые более склонны к свету Ану, другие — к непостижимой Пустоте. Через их постоянные метаморфозы и взаимодействие увеличивается их число, и проходит немало времени, прежде чем их характеры обретают форму. Когда обретает форму Акатош, начинается Время, и духам становится легче осознавать себя как существ с прошлым и будущим. Выделяются сильнейшие из узнаваемых духов: Мефала, Аркей, И'ффре, Магнус, Рупгта и другие. Иные же остаются понятиями, мыслями и эмоциями. Один из сильнейших среди их числа, едва оформившееся побуждение, называемое некоторыми Лорханом, замышляет создание Мундуса, Плана Смертных.

Люди, за исключением редгардов, воспринимают это как акт божественной милости, просвещение, открывающее низшим существам путь к бессмертию. Альдмеры, за исключением тёмных эльфов, воспринимают это деяние как коварный обман, уловку, разорвавшую их связь с планом духов.

Миф об Аурбисе Править

Трактат «Мифический Аурбис» с подзаголовком «Корректировка Псиджиков» являлся попыткой апологетов Артейума объяснить основы альдмерской религии Уриэлю V в ранние, славные годы его правления. В нём нет ни слова упрека в отношении Лорхана, ибо сиродильцы ещё продолжали почитать его под именем «Шезарра», пропавшего брата Богов. Тем не менее, в трактате Псиджиков приведен неплохой обзор убеждений древних, что послужит целям настоящей работы. Рассматриваемый труд — это рукописные заметки неизвестного писца, которые хранятся в архивах Имперской семинарии.

Мифический Аурбис существует и существовал с незапамятных времен как причудливое Неестественное Измерение.

«Аурбис» соотносится с неосязаемым Полумраком, Серым Центром между ЕСТЬ/НЕ ЕСТЬ Ану и Падомая. Он объединяет в себе многочисленные царства Этериуса и Обливиона, а также иные, менее структурированные формы.

Магические сущности Мифического Аурбиса проживают долгие, окутанные тайной жизни, создающие полотно мифов.

Это духи, сотканные из лоскутков вековечной полярности. Первым из них был Акатош, Дракон Времени, с формированием которого другим духам стало легче себя структурировать. Боги и демоны образуются, преобразуются и образуют свои подобия.

В конце концов магические сущности Мифического Аурбиса поведали свою завершающую историю — историю своей собственной смерти. Для некоторых это стало мастерским преображением в реальную немагическую материю вселенной. Для иных это стало войной, на которой они все погибли, а тела их стали составной частью вселенной. Для третьих же это стало свадьбой, материнством и отцовством, после чего духам-родителям пришёл черед умереть, дабы открыть дорогу новому поколению — смертным расам.

Инициатором этого совместного решения был Лорхан, которого самые ранние мифы поносят как плута и мошенника. В более благосклонных к нему вариантах этой истории подчеркивается, что само существование Плана Смертных стало возможным именно благодаря Лорхану.

Магические сущности создали расы смертного Аурбиса по своему образу и подобию. Некоторые подошли к творению как художники и мастера, другие заложили плодоносный слой, из которого родились смертные, все поступили по-разному и по-своему.

Затем магические сущности умерли и стали эт’Ада. Смертные воспринимают и почитают эт’Ада как богов, духов или гениев Аурбиса. Своей смертью эти магические существа отделились по своей природе от других магических существ Неестественных измерений.

В это же время были созданы даэдра — духи и боги, природой своей более созвучные Обливиону, более близкой к Пустоте Падомая области. Это действо стало зарей Мифической (Меретической) эры. Смертные древности по-разному воспринимали его, кто — как радостное «второе создание», кто (в частности, эльфы) — как болезненный откол от божественности. Инициатором события всегда является Лорхан.

Лорхан

Это божество, Создатель-Плут-Испытатель, присутствует во всех мифических историях Тамриэля. Наиболее популярно его альдмерское имя «Лорхан», или Барабан Рока. Он где убеждением, где хитростью подтолкнул Изначальных Духов к созданию Плана Смертных, что изменило сложившееся положение дел практически в той же мере, как неустойчивость, внесенная его отцом Падомаем во вселенную в Изначальном Месте. После создания мира Лорхан отторгается от своей божественной сути, отчасти насильственно, и блуждает среди сотворенного эт’Ада. Трактовки данных событий в каждой культуре свои. Ниже представлены одни из наиболее известных:

Йокуданский миф: «Сатакал — Мировая Оболочка» Править

«Сатак был Первым Змеем, Змеей, явившейся прежде всех Начал, и все миры рождались и пребывали в блеске его чешуи. Но столь он был велик, что не было ничего кроме, и так он вился и вился вокруг себя, и новоявленные миры нагромождались друг на друга, не имея возможности ни дышать, ни существовать. И потому миры воззвали к безвестному, ища спасения и выхода наружу, но, разумеется, кроме Первого Змея не было ничего, поэтому помощь пришла изнутри — это был Акел, Голодное Чрево. Акел заявил о себе, и Сатак мог думать лишь о том, чем он был, а был он сильнейшим голодом, и потому он ел и ел. Скоро в мирах освободилось место для жизни, и то было началом всех вещей. Начавшееся было новым и совершало ошибки, ибо прежде не было времени учиться быть тем, чем они были. Так что большинство вскоре исчезло, или оказалось скверным, или оставило попытки жить. Иное только начиналось, но оказалось поглощенным Сатаком, который добрался до той части своего тела. Это было жестокое время.

Вскоре Акел заставил Сатака укусить собственное сердце, и так настал конец. Смерть, однако, отнюдь не стала препятствием голоду, и потому Первый Змей сбросил свою кожу, дабы начать все с начала. Со смертью старого мира начался Сатакал, и когда остальные осознали закономерность, они осознали и свои роли в ней. Они стали брать имена, такие как Руптга и Тувакка, и слонялись повсюду в поисках себе подобных. Тем временем, пока Сатакал поедал себя вновь и вновь, сильнейшие из духов научились обходить этот цикл, совершая движения под неожиданными углами. Этот путь, способ шагать между мировыми оболочками, они назвали Обходом. Руптга был столь велик, что мог помещать на небе звезды, помогающие более слабым духам ориентироваться. Это занятие стало для духов столь простым, что это место назвали Далёкими Берегами — время ожидания следующей оболочки.

За многие циклы Руптга произвел немало потомства, и потому стал известен как Высокий Папа. Он продолжил размечать звездами путь через пустоту для других, но после стольких циклов духов, нуждающихся в помощи, стало невероятное множество. Он создал себе помощника из остатков прошлых оболочек, и это был Сеп, или Второй Змей. В Сепе оставалось немало от Голодного Чрева, множественный голод от множества оболочек. Он был настолько голоден, что это мешало ему соображать. Порой он попросту поглощал духов, которым должен был помогать, однако Высокий Папа всегда дотягивался и вытаскивал их назад. Наконец, когда Сепу надоело помогать Высокому Папе, он пошёл и собрал остатки старых оболочек и скатал их в шар, уловкой заставив других духов помогать ему, обещая им, что таким образом можно попасть в новый мир — сотворив его из старого. Этим духам нравился такой образ жизни, ибо он был легче. Больше не надо прыгать от места к месту. Многие духи поддержали его, думая, что это хорошая идея. Высокий Папа только качал головой.

Вскоре духи на шаре из оболочек начали умирать, потому что были очень далеко от настоящего мира Сатакала. И поняли они, что теперь было уже слишком далеко, чтобы запрыгнуть на Далекие берега. Оставшиеся духи умоляли Высокого Папу забрать их назад. Но неумолимый Руптга отказался, сказав духам, что теперь им придется искать новый способ, чтобы по звездам добраться до Далёких Берегов. Если они не смогут, они смогут продолжить существование лишь через свое потомство, что будет уже не так, как прежде. Сеп, однако, заслужил более суровое наказание, и посему Высокий Папа раздавил Змею большой палкой. Голод вывалился из мертвой пасти Сепа, и это было единственное, что осталось от Второго Змея. В то время как всему остальному в новом мире было позволено стремиться назад к божественности, Сеп мог лишь ползать вокруг в мертвой оболочке или плавать кругом по небу как голодная пустота, завистливо пытающаяся пожрать звезды».

Сиродильский миф: «Песнь Шезарра» Править

«Нечто новое описал богам Шезарр — как быть матерями и отцами, быть ответственными и приносить великие жертвы, не имея уверенности в успехе. Однако речь Шезарра была полна красоты и очаровала, взволновав их до слез. И так аэдра дали жизнь миру, и зверям, и существам, создав их из частей самих себя. Это рождение было болезненным, и после него аэдра уже не были молодыми, сильными и могущественными, какими были они в начале дней.

Иные аэдра были разочарованы и разгневаны потерей и обозлились и на Шезарра, и на все созданное, ибо им казалось, что Шезарр солгал и обманул их. Эти аэдра, боги альдмеров, под предводительством Аури-Эля, с трудом переносили свою нынешнюю слабость и с отвращением смотрели на сотворенное ими. „Отныне и навсегда все испорчено, и все, что нам осталось — учить эльфийские расы терпеть достойно и с благородством, а самим нам корить себя за безумство и нести возмездие Шезарру и его союзникам“. И потому боги эльфов столь мрачны и задумчивы, и потому сами эльфы извечно недовольны своей смертностью и всегда с гордостью и стоицизмом сносят жестокости этого сурового и безразличного мира.

Другие же аэдра созерцали творение и были довольны им. Сии аэдра, боги людей и зверолюдей, под преводительством Акатоша, восхваляли и лелеяли своих подопечных — расы смертных. „Мы пострадали и навеки умалились, но славен созданный нами смертный мир, и наполняет он надеждой сердца и души наши. Научим же расы смертных жить мудро, превозносить красоту и честь и любить друг друга, как мы любим их“. И потому боги людей заботливы и терпеливы, и потому люди и зверолюди благородны сердцем в радости и страдании, и стремятся к высшей мудрости и лучшему миру.

Когда лорды даэдра услыхали слова Шезарра, они стали насмехаться над ним и другими аэдра. „Отсечь части самих себя? И утратить их? Навеки? Глупости! Вы об этом пожалеете! Мы гораздо умнее вас, ибо мы создадим новый мир из самих себя, но при этом не будем ничего от себя отделять и не позволим над нами насмехаться — мы сотворим этот мир внутри себя, в своей вечной собственности и под нашим полным контролем“.

И так лорды даэдра создали даэдрические царства и младших даэдра всех рангов, от мала до велика. И по большей части лорды даэдра были довольны таковым положением вещей, ибо всегда под рукой у них были почитатели, и слуги, и игрушки. Но в то же время они порой смотрели с завистью на смертные миры, поскольку хоть и были смертные скверны, и слабы, и презренны, но их страсть и амбиции были куда более удивительны и забавны, нежели кривлянье младших даэдра. И потому лорды даэдра заманивают и соблазняют иных занятных представителей смертных рас, в особенности увлеченных и могущественных. Лорды даэдра получают особое удовольствие, похищая самых великих и амбициозных смертных из-под носа Шезарра и других аэдра. „Ваша глупость не закончилась на том, что вы покалечили себя“, — злорадствуют лорды даэдра. — „Вы еще и не в силах удержать лучших из своих созданий, которые отдают предпочтение славе и могуществу лордов даэдра перед ничтожностью слабоумных аэдра“.»

Альтмерский миф: «Сердце мира» Править

«Все сущее пребывало и пребывает в Ану. Для познания самого себя он сотворил Ануиэля — свою душу и душу всего сущего. Как общность всех душ, Ануиэль отдался самопознанию, и для этого ему нужно было отличать свои формы, свойства и разумы. Так возник Ситис — совокупность всех ограничений, которые Ануиэль использовал для размышлений о себе. Ануиэль, который был душою всего сущего, вследствие этого стал многими, и это взаимодействие было и есть Аурбис.

Вначале Аурбис был бурным и беспорядочным, ибо не было порядка в размышлениях Ануиэля. Тогда аспекты Аурбиса обратились к нему с просьбой дать им план или порядок действий, который бы позволил им чуть дольше существовать за пределами чистого знания. Чтобы познать таким образом и себя тоже, Ану создал Ауриэля, душу своей души. Ауриэль просочился по Аурбису в качестве новой силы, которую назвали временем. Время дало различным аспектам Аурбиса возможность понимать свою природу и свои границы. Они взяли себе имена, такие как Магнус, Мара и Зен. Один из них, Лорхан, имел ограничений больше, чем сил, поэтому нигде не мог продержаться достаточно долго.

Входя в каждый аспект Ануиэля, Лорхан вносил идею, почти целиком основанную на ограничении. Он продумал план создания души Аурбиса, места, где даже аспекты аспектов смогут предаваться самоизучению. У него появилось немало последователей — даже Ауриэль, услышав, что он станет королем нового мира, согласился помочь Лорхану. И так они создали Мундус, где могли жить аспекты их самих, и стали эт’Ада.

Однако они были обмануты. Как было известно Лорхану, ограничений в этом мире было больше, чем свободы, поэтому его едва ли можно было отнести к сфере Ану. Мундус был Домом Ситиса. Когда их аспекты начали вымирать, многие из эт’Ада исчезли без следа. Некоторым удалось спастись, например, Магнусу — поэтому в магии нет ограничений. Иные же, такие как И’ффре, преобразовались в Эльнофей, Кости Мира, чтобы не дать всему миру погибнуть. Некоторым пришлось жениться и завести потомство лишь для того, чтобы выжить. Каждое поколение было слабее предыдущего, и так вскоре появились альдмеры. Тьма осела. Лорхан собрал армии из числа слабейших душ и назвал их людьми, и те несли Ситис всюду, куда ступала их нога.

Ауриэль умолял Ану забрать их назад, но тот уже заполнил их места чем-то другим. Однако душа его была милосерднее и даровала Ауриэлю его Лук и Щит, дабы он защитил альдмеров от полчищ людей. Уже некоторые пали — в их числе каймеры, внимавшие нечистым эт’Ада; иные же, подобно босмерам, запятнали линию Времени, сочетаясь браком с людьми.

Ауриэлю не удалось спасти Альтмору — Древний Лес — и тот перешёл к людям. Их гнали к югу и востоку, к Старому Эльнофею, и Лорхан нагонял их. Эту землю он раздробил на осколки. Но в итоге Тринимак, величайший рыцарь Ауриэля, поверг Лорхана перед лицом его армии и вырвал его Сердце. И так пришёл ему конец. Люди утащили тело Лорхана прочь и поклялись вечно мстить потомкам Ауриэля.

ru.elderscrolls.wikia.com

Культпросвет: Мономиф для чайников | Канобу

Сегодня все сюжеты так или иначе состоят из клише. Они повторяют друг друга, перекликаясь, будто эхо в бесконечном каньоне. Нарния звенит в унисон Библией и Властелином Колец, свежая Хроника копирует Кэрри и Акиру. Стивен Кинг переписывает у Ричарда Матисона, тот подражал американским фантастам “Золотой эры”, а на ее авторов повлиял Лавкрафт, который кое-что передрал у Эдгара По. И это нормально. Никто не сочиняет истории в вакууме. Мы живем в культуре, где текст существует тысячи лет, и наши предки давно успели придумать все неожиданные повороты.

Одним из тех, кто понял это в 40-е, был антрополог по имени Джозеф Кэмпбелл. Он разбирался с древними мифами и заметил, что все они так или иначе повторяют друг друга. В независимости от разделявшего их расстояния, разные авторы разных народов как будто сочиняли одну историю. Шумерский Гильгамеш в общих чертах напоминал английскую легенду о короле Артуре, индийскую Рамайяной, греческую сагу о Аргонавтах.

Кэмбелл разобрал все эти истории и много других и вывел общую формулу. Антрополог назвал ее "мономифом" и рассматривал, как архетип эпичных историй. Она подробно описана в книге “Герой с тысячью лиц”.

Вот эта формула в чуть сокращенном виде:

1. Герой – гражданин обыденной жизни, ест хлеб, пьет чай, но вдруг ему на голову сваливается “инвайт в приключения”.2. Герой, скорее всего, отказывается. Все знают, как это бывает: семья, работа, любимый БДСМ-клуб.3. Однако тут приходит на выручку “сверхъестественная помощь”. Предположим, совет или пинок от мудрого учителя-старика.4. Герой переходит порог между обычной вселенной и миром приключений.5. И жалеет о своем решении. Начинается инициация, герой проходит череду тяжелых испытаний.6. Заодно встречает “Богиню”. Это может быть женщина или, скажем, луч света. Он (она-оно) будет олицетворять все светлое в этой истории. В этот же момент герой может потерять девственность.7. После чего его ждет конфликт с главным злодеем-авторитетом.8. И, конечно, перерождение. Пройдя череду испытаний, он уже никогда не будет прежним.9. Затем герой схватит главное сокровище истории, то, зачем он отправился в путь.10. Перейдет порог между двумя “мирами”11. И вернется в исходную точку.

kanobu.ru

Мономиф: странствие: hojja_nusreddin

Также человек не «расколдовывает» мир, как полагал М. Вебер, а «переколдовывает» его, создавая всё новые и новые мифы (по сути являющиеся бесконечными вариациями старых, все мифы сводятся к ограниченному числу архетипов). Говоря словами А.М. Пятигорского, «человек, пробивая крышу одного мифа, оказывается в подвале другого».

Современными мифами становятся реклама, кинематограф и политика.______________________________________http://en.wikipedia.org/wiki/Monomyth

hojja-nusreddin.livejournal.com