Вскрывают вены: «Почему в фильмах когда кто-то режет вены, то он ложится в ванну?»

Содержание

«Почему в фильмах когда кто-то режет вены, то он ложится в ванну?» — Яндекс Кью

Почему за решеткой режут вены и глотают ложки? Объясняет бывший заключенный, который делал так многократно

В белорусских колониях и изоляторах нередки попытки самоубийства и случаи, когда заключенные сами серьезно вредят собственному здоровью. Часто это связано не с депрессией или склонностью к суициду, а является попыткой добиться соблюдения правил внутреннего распорядка или даже попыткой спасти жизнь.

«Белсат» поюеседовал с заключенным, который писал много жалоб, видел много смертей за решеткой и не раз сам вредил своему здоровью, среди прочего – резал вены, чтобы добиться улучшения невыносимых условий.

Бывший заключенный Денис Барсуков. Фото из личного архива

Кто это и о ком он говорит

Денис Барсуков – 39-летний мужчина из Речицы, который дважды был осужден и провел в неволе 13 лет. Первый раз в молодости, второй раз, с 2011 по 2017 год, за нанесение тяжкого телесного повреждения. В неволе он побывал в ряде колоний, писал сотни жалоб на условия содержания и иногда добивался своего – но добивался одного ценой ухудшения другого. Он перечисляет «Белсату»: за последние два года в неволе проглотил восемь ложек, 35 шариковых ручек, два гвоздя длиною 100 мм, две разбитые лампочки, несколько лезвий… Ничего из этого не извлекали с помощью операции.

Сейчас здоровье Барсукова в плохом состоянии (он уверен, что жить ему осталось несколько лет), но группу инвалидности ему не назначают. Он не может найти работы: предлагают только тяжелую физическую, на которую он уже не способен по состоянию здоровья. В своих видео он заявляет, что не имеет денег на лекарства, оплату коммунальных услуг, а иногда и на еду – поэтому готов продать и собственный дом, и даже почку. Желающим ему помочь он готов показать все документы о состоянии здоровья и увольнениях из-за этого состояния, а также переписку с исполкомом.

Все, что он рассказывает, касается не только политических заключенных. Раньше ко всем осужденным было приблизительно одинаковое отношение, вспоминает Барсуков. Потом Александр Лукашенко заявил, что к осужденным за наркотики должно быть особенно жесткое отношение – так и произошло, стали создавать им отдельные отряды, поснимали с формальных должностей. Когда Барсуков был в неволе, политических узников было далеко не так много, как сейчас. Сейчас, говорит Барсуков, слышал, что к политзаключенным относятся хуже, чем к остальным. Но, утверждает он, «разницы нет: политический ты, не политический – в любом случае прессуют»:

«Когда ты отстаиваешь свои права, говоришь: «Я имею право», они расценивают это как то, что ты посылаешь их на три буквы».

В колониях и изоляторах есть правила. Их выполняют заключенные, но не администрация

Осужденный должен выполнять все, но относительно осужденных «не особо хотят» соблюдать правила, говорит Денис Барсуков. Где-то относительно заключенных могут выполнять почти все нормы, где-то – разве что треть от того, что должны. Но в среднем, полагает, Барсуков, администрации соблюдают правила «50 на 50», но осужденных жестко требуют выполнять все.

Бобруйская исправительная колония № 2. Фото: tut.by

Осужденных могут обманывать относительно правил внутреннего распорядка. Например, вспоминает Барсуков, заставляют чистить снег там, где заключенные не должны этого делать. Есть территория, которую заключенные должны чистить в пределах бесплатной работы на жилой зоне, два часа в день, а есть такая, которую должны чистить дневальные – и обычных заключенных гонят чистить и территорию за дневальных. Или бывает, что в часы бесплатной работы выводят работать на промзону, где обязаны оплачивать работу. Барсуков говорит, что во всех колониях «выдумывают всякие ходы, чтобы одурачить» заключенных с зарплатами.

Норм касательно пищи и оборудования не соблюдают. Барсуков приводит пример: в исправительной колонии № 12 есть больница, где лечат от туберкулеза. Казалось бы, в больнице должны быть лучшие условия, так как из бюджета на нее выдают больше денег, но там не было радиоточки, стола, полок для хранения вещей… В одиночных камерах, говорит Барсуков «любят» отключать батареи зимой – из-за холода повесился человек, сидевший в соседней с ним камере. Еды, по мнению Барсукова, «если дают 50%, то хорошо», вместо мяса могут кидать кости. Многие заключенные не могут есть тюремной еды из-за ужасающих запаха и вкуса.

Не выдают вещей, которые должны выдавать заключенным. Если родные не делают передач, даже зубную щетку и пасту трудно добыть – приходится просить у других заключенных. Сам Барсуков неоднократно писал жалобы на то, что заключенным должны выдавать три пары носков в год, а не выдавали ни одной. Ему отвечали, что деньгами, выделенными на носки «затыкают» более важные дыры в бюджете. Но предложили «компенсацию»: работу в столовой, чтобы мог нормально питаться (он не успел воспользоваться предложением: попал в ШИЗО, затем в помещение камерного типа, а в конце концов и в другую колонию).

Жаловаться можно, но сделают хуже

Письменные жалобы работают, но не всегда. Если заключенный еще не известен администрации как тот, кто готов идти на крайние меры, то его жалобу просто игнорируют. Также игнорируют жалобу, если заключенному трудно доказать проблему (типа, не доложили мясо или не оказали должной медицинской помощи). Только если проблема очень серьезная и очевидная, или если знают, что заключенный готов на крайние меры, тогда пытаются что-то решить и устраивают внутреннюю проверку. Барсуков вспоминает, как шел в штрафной изолятор и сразу говорил начальнику колонии: если будут жалобы, что его болезней не лечат, он вскрывает себе вены. После такого к нему направили врача, а в результате анализа перевели из штрафного изолятора в тюремную больницу. Но бывают начальники, которые ничего не хотят исправлять принципиально.

«Смысл жаловаться есть, что-то решается. Не на 100 %, но работает. Да тебе будет намного хуже, будут создавать очень плохие условия», – предупреждает Барсуков.

Денис Барсуков. Фото из личного архива

За жалобы накажут. Барсуков говорит, что неоднократно заявлял о нарушениях – и за это его сажали в штрафной изолятор. А из-за того он не попал под амнистию и не вышел на свободу по условно-досрочному освобождению, – а попал на тюремный режим. Администрация пытается давить на других осужденных, чтобы те начинали конфликты с теми, кто жалуется. За жалобы могут лишать свиданий, чтобы через родных не передали на свободу обращений. Барсуков утверждает, что когда требовал предусмотренного правилами особого питания из-за язвы желудка, начальник вызвал его и заявил: «Мы дадим тебе эту диету, но ты будешь ее есть в ШИЗО». Диету он себе все же отстоял.

Если добиваешься, чтобы что-то выдали, могут выдать некачественное. Барсукова сажали в ШИЗО за то, что небрит: ему не передавали передач, поэтому своего лезвия не было, а администрация ему не выдавала лезвий, хотя обязана, и предлагала «попросить у кого-то из заключенных». Барсуков говорит, бывает так, что десять человек бреются одним станком. Когда заключенные «подняли кипеш» по этой причине, им выдали такие бритвы, которыми было трудно даже порезать бумагу.

Происшествия стараются скрывать

Многое умалчивают и не фиксируют, говорит Барсуков. Он вспоминает, что на него в исправительной колонии № 9 однажды напали неизвестные в масках, ему сильно разбили голову. К нему потом прислали осужденных, которые работали на администрацию: те уговаривали написать, что он упал, а когда отказался – отправили в штрафной изолятор. Чтобы не начинать уголовного дела «выдумывали, что я оступился, упал, еще что-то». По словам Барсукова «даже если кишки выпускают, прибегает тюремный врач и смотрит: если жить будет, то и «скорую» не вызывают, так быстро зашьют». Ему пришлось и сидеть с человеком, которому другой осужденный ткнул ножницы в область почки – в бумагах написали, что ему «вырезали фурункул».

«Ко мне приходили психологи, спрашивали: что с тобой произошло, ты же был нормальный, не задавал вопросов раньше, а потом резко стал требовать, чтобы по закону было. Они гадали и не могли понять, почему так произошло».

Тех, кто жалуется, могут прятать от комиссий. Барсуков говорит, когда приезжают комиссии, то тех, кто жалуется, пытаются задобрить, запугать или просто закрывают на работе в цехах. Когда он однажды шел навстречу комиссии, его просто схватили и спрятали в «отстойник», куда комиссия не ходила. А как комиссия уехала, хвастались: «Можешь жаловаться, нам ничего не будет».

Сотрудников исправительных учреждений не часто наказывают. Барсуков заявляет: если нарушение возможно утаить и трудно доказать, его будут скрывать. Если дело приобрело резонанс, виновного могут просто перевести в другую колонию. Только когда дело совсем серьезное, виновного могут судить (Барсуков видел, что из-за жалоб заключенных даже начинали уголовные дела на сотрудников). Тем временем сотрудников, которые помогают заключенным, могут наказывать финансово.

Но солидарность заключенных существует, рассказывает Барсуков. Когда в штрафных изоляторах «сильный беспредел» против одного из осужденных (сильные побои или отключение батарей зимой), все осужденные могут начать массово и громко стучать в дверь, кричать, требовать вызвать дежурного помощника начальника.

Навредить себе – способ чего-то добиться. Ненадежный, но иногда единственно возможный

Попытки навредить себе очень часты. Барсуков говорит, за 13 лет в неволе видел десятки смертей заключенных из-за попыток самоубийства и сотни случаев, когда заключенные калечили себя. В колонии на три тысячи человек в месяц может быть 5-10 таких случаев, полагает Барсуков. Он говорит, очень часто вредят себе в ШИЗО, где могут держать и три месяца. Притом за попытку покалечить себя наказывают.

Вредят себе, чтобы спасти собственную жизнь. Да, в большинстве колоний медики не дежурят ночами – а если врача нет, то обязаны вызвать «скорую». Но «скорую» соглашаются вызвать совсем в редких случаях. Барсуков говорит, что когда его уже нужно было оперировать, ему только давали обезвоживающее средство, что при его болезни было противопоказано. «И то – когда выпросишь». Однажды ночью в ШИЗО Мозырской исправительной колонии № 20 у него случился приступ холецистита – его скрутило от боли, но на просьбу позвать доктора контролер послал его матом. Барсуков не мог терпеть боли, поэтому вскрыл вены на обеих руках. Врач тогда приехал «за пять минут», но написал в диагнозе «гастрит». Потом, говорит Барсуков, его вывели из изолятора, оставили до утра лежать на полу, а утром избили.

«Если бы я тогда не вскрылся, у меня мог бы тот желчный лопнуть».

Вскрыть вены – тоже непросто. В исправительных учреждениях следят, чтобы заключенные не имели острых предметов. Барсуков говорит, видел, как вены пытались вскрыть металлической крышкой зажигалки. Таким путем не режут, а просто разрывают кожу и вены «те, у кого силы духа больше».

АА/АА belsat.eu

Ежемесячный обзор | Открытые вены Латинской Америки: пять веков разграбления континента

Издание к 50-летию!

Награжден вдохновляющим предисловием одного из самых важных писателей нашего времени, Изабель Альенде

Дебютировав в США пятьдесят лет назад, эта блестящая классика установила стандарт для исторических исследований Латинской Америки. Вместо того, чтобы наносить на карту континент в соответствии с более традиционными географическими или хронологическими чертами, Эдуардо Галеано рассказал историю Латинской Америки, раскрыв модели пяти веков эксплуатации. Таким образом, он занимался золотом и серебром, какао и хлопком, каучуком и кофе, фруктами, шкурами и шерстью, нефтью, железом, никелем, марганцем, медью, алюминиевой рудой, нитратами и оловом. Это вены, которые он проследил через тело всего континента, вплоть до Рио-Гранде и по всему Карибскому морю, и вплоть до их открытых концов, где и по сей день они непрерывно впадают в сундуки богатства в Соединенных Штатах и Европа.

Сплетая факты и образы в богатую ткань, Галеано никогда не колебался, сочетая научный анализ огромного свода исторических материалов со страстной перспективой ограбленных народов. Читатели всевозможных великих исторических, экономических, политических и социальных работ найдут в «Открытых венах Латинской Америки» необычайно строгое аналитическое достижение, которое никогда не теряло силы, ошеломляющее повествование, которое заставляет историю говорить незабываемо.

Опубликовать Эдуардо Галеано — значит опубликовать врага: врага лжи, равнодушия и, прежде всего, забвения. Благодаря ему наши преступления будут помнить. Его нежность разрушительна, его правдивость яростна.

—Джон Бергер

Эта книга — памятник нашей латиноамериканской истории. Это позволяет нам изучать историю, и мы должны опираться на эту историю.

— Уго Чавес, по сообщению BBC

Великолепно написанное, превосходно переведенное и очень убедительное разоблачение, которое должны прочитать все, кто изучает историю Латинской Америки и США.

— Выбор , Американская библиотечная ассоциация

Я не могу рекомендовать эту книгу достаточно высоко. Видение Галеано непоколебимо, хирургично и в то же время чрезвычайно щедро и гуманно. Эта книга, написанная более тридцати лет назад, содержит важные уроки для современной Индии. Эдуардо Галеано должен быть известен в этой стране.

— Арундати Рой

Эдуардо Галеано — автор книги «Дни и ночи любви и войны» (лауреат премии Casa de las Americas 1978 года), «Книги объятий» и получившей широкое признание книги «Память огня» трилогия. Изабель Альенде является автором нескольких бестселлеров, в том числе В доме духов , Бесконечный план и Паула .

Дата публикации: Январь 1997 г.

Количество страниц: 360

ISBN в мягкой обложке: 9780853459910

ISBN электронной книги: 9781583673119

Об «открытых венах» и перенесенных недугах

Марджори Миллер

26 апреля 2009 г. 12:00 по тихоокеанскому времени

Марджори Миллер — автор редакционных статей в The Times.

В список для чтения моего основного курса в Калифорнийском университете в Санта-Крус в начале 1970-х годов входила книга молодого уругвайского автора Эдуардо Галеано под названием «Вскрытые вены Латинской Америки: пять веков разграбления континента». Книга, осуждающая Европу и Соединенные Штаты за их эксплуатацию региона, была довольно стандартной платой за проезд в школе, где философ-марксист Герберт Маркузе был приглашенным профессором, а соучредитель партии «Черные пантеры» Хьюи Ньютон был однокурсником.

Я не думал об этом тексте много лет. Затем, на Саммите Америк в прошлые выходные, президент Венесуэлы Уго Чавес передал копию президенту Обаме, и я откопал свое заплесневелое издание, чтобы понять, что изменилось с тех пор, а что нет.

Книга была написана в неспокойное время в Латинской Америке. В 1973 году, когда была напечатана моя англоязычная книга в мягкой обложке, социалистический президент Чили Сальвадор Альенде был свергнут в результате военного переворота и покончил жизнь самоубийством в президентском дворце. Переворот в Уругвае заставил левого Галеано бежать в Аргентину, где он оставался до тех пор, пока переворот не вынудил его уехать и оттуда. Бедность подпитывала политику возмущения по всему континенту, романтизм Кубы Фиделя Кастро и реакцию кровавых репрессий. Это породило радикальную поэзию Пабло Неруды, музыку Виктора Хара и множество научно-популярных книг, подобных книге Галеано.

«Открытые вены» утверждает, что экономическое и политическое господство над Латинской Америкой — сначала европейцами, а гораздо позже — США — создало регион, который «продолжает существовать на службе потребностей других». Добыча золота, серебра, нефти и железа, а также выращивание сахара, бананов, кофе и каучука пошли на пользу развитым странам, которые «получают больше прибыли от их потребления, чем Латинская Америка от их производства».

Галеано писал гневным словарем того времени, описывая капиталистические «страны-угнетатели» и богатых «сутенеров нищеты». Он говорил о почве, «опустошенной» такими компаниями, как United Fruit Co., о «Хиросиме» бедности, которая выглядит как «Холокост» статистики. В то время, писал он во введении, в Латинской Америке проживало 280 миллионов граждан, половина из которых жила в трущобах, а более трети из них были неграмотными. Каждую минуту от голода и болезней умирал ребенок.

Меня тронули такие книги, как «Вскрытые вены». Хотя я не прислушался к революционному призыву того времени к оружию, после выпуска я отправился в Латинскую Америку, чтобы изучать испанский язык и воочию увидеть последствия отсталости. В Оахаке, Мексика, я наблюдал градации бедности, которые раньше были для меня академической абстракцией: люди, живущие в домах из шлакоблоков с бетонными полами, живут лучше, чем те, кто живет в домах с земляными полами и без окон; как люди, которые ели бобы, рис и лепешки три раза в день, были здоровее, чем те, кто ел только один или два раза в день, или кто иногда ел только соль и лепешки.

Политика тоже выглядела иначе, чем в Мексике. Статья в мексиканской газете о правых эскадронах смерти, действующих при военном режиме Гватемалы, предполагает, что они были продуктом переворота, поддержанного ЦРУ в 1954 году — переворота, о котором Галеано писал в «Открытых венах». История присутствовала, как и до сих пор в Латинской Америке.

Сегодня, после распада Советского Союза и экономического краха Кубы, «Открытые вены» кажутся устаревшими. Военные правительства Южной и Центральной Америки были заменены независимыми, демократически избранными лидерами, которые не следуют примеру United Fruit или Соединенных Штатов.

В целом латиноамериканцы здоровее и образованнее, чем они были, когда Галеано написал «Вскрытые вены». Младенческая смертность резко снизилась; По данным статистического ежегодника Экономической комиссии ООН для Латинской Америки и Карибского бассейна, уровень неграмотности снизился до 9,5% населения в 2005 году и, по прогнозам, к следующему году составит 8,3%.

Вскрывают вены: «Почему в фильмах когда кто-то режет вены, то он ложится в ванну?» — Яндекс Кью